Из книги С.Бейтуганова "Кабарда в фамилиях", Нальчик, "Эльбрус", 1998, с.365-366:
"Мулла Аблекадыр Бесленеев, который с 1848 г. был муллой аула Ахмета Лафишева, в 1853 г. получил свидетельство Кабардинского временного суда, которое давало ему право быть муллой в ауле 3ураба Хагундокова. Свидетельство не было заверено подписями членов суда, поэтому пристав Карачаевских и Абазинских народов есаул Тургиев обратился к Грамотину с рапортом, в котором высказал нецелесообразность такого назначения. При этом пристав докладывал, что в ауле Жантемирова «числится дворов 65, совокупных с Хагундоковыми, Лафишевыми и Бинашарова, где доселе управлял духовною частию эфендий Цымпов с имеющимся у него помощником, и потому Бинашарову в 5-ти и Хагундокову в 10-ти не более дворах, среди жантемировцев живущих, особых мулл и мечетей иметь почитается вовсе излишним и вредным, потому что служат к расстройству всяких общественных порядков».
Подробности нарушения «общественных порядков» пристав раскрыл в отдельном рапорте к Грамотину. Майор Хаджи Абуков, подпоручик Трамов, прапорщик Идрис Лоов и Давлет-Кири (Гирей) Клычев, уздень Беслан Бинашаров и мулла Умар Емижев, с одной стороны, и пристав Тургиев - с другой, находились в состоянии конфликта. Его причина состояла в том, что Тургиев поддерживал эфендия Хаджи Исхака Цымпова «за обычайные распоряжения» и «приверженность к русскому правительству, а другие предпочитали Цымпову муллу Сагида Биджева. Пользуясь отсутствием пристава, Абуков и его сторонники утвердили Биджева муллой, а Цымпова отстранили от должности. Тургиев, узнав о смещении Цымпова, сделал опрос населения, чтобы выяснить, сколько проголосовало за Биджева. Выяснилось, что в ауле Трамова 40 хозяев предпочитали Цымпова, а 9 - его соперника, в Жантемировом 55 - за Цымпова и 10 - за Биджева. В Лоовом ауле 64 хозяина высказывались за кандидатуру Цымпова, а 10- против. В ауле Абукова "все жители, кои составляются из вольноотпущенников и крестьян Абуковых, подали голоса быть эфендием Биджеву, а пять дворов узденей пожелали Цымпова". Голоса абуковцев против Цымпова были наверняка продиктованы нажимом майора Абукова, и только уздени аула выступили против его кандидатуры. Действительно, как указывал пристав Тургиев, «в абазинском обществе произошло несогласие, от чего могут быть худшие последствия и даже самый бунт".
Чтобы разрядить напряженную обстановку, Грамотин предписал Тургиеву освободить от должности Биджева, который призывал жителей Лоова аула, чтобы "они старались удаляться от жительств христиан, будто совокупность есть великий грех для магометан, и успел склонить более 20 семейств и сам с ними подали прошения о увольнении их на всегдашнее жительство в Мекку..."
Начальник Центра далее обязывал пристава Тургиева объявить выданный Биджеву "акт на избрание его эфендием, как бумагу, не утвержденную начальством". Назреваемый бунт был таким образом предотвращен".
Итак, получается что офицеры русской службы, дворяне, поддерживали муллу, призывавшего к эмиграции, а крестьяне - лояльного властям?
Кстати, из той же книги:
с.353: "начальник штаба войск левого крыла Кавказской линии 30 декабря 1857 г. предписывал начальнику Большой Кабарды и войск, в ней расположенных: "...потребовать от Кабардинского народного эфендия подробные сведения обо всех эфендиях и муллах, находящихся в Кабарде, с означением: 1. Кто из них по каким свидетельствам, с чьего разрешения и в каких аулах занимает должности? 2. В какой степени они по знаниям, преданности правительству и нравственности могут быть полезны на занимаемых ими местах?". Те эфендии, которые соответствовали требованиям начальства, получали удостоверения от него по представлению народного эфендия, прочих следовало заменить другими.
на страницах 356-361 Сафарби приводит составленные в 1858 году именные списки аульных эфендиев (мулл) "в разрезе княжеских фамилий Большой и Малой Кабарды". За исключением нескольких кумыков и одного аварца, а также мулл пяти малых сел Бековича-Черкасского в Малой Кабарде (населённых, судя по информации Бейтуганова, кумыками и чеченцами) - все они кабардинцы (правда, единицы похожи на натурализованных). Большинство - вольноотпущенники, но есть и уздени. А вот нас с.с.106-107 Сафарби сообщает данные архивов о собранных русским командованием сведениях по национальной принадлежности мулл в обеих Кабардах в 1843 году. Тогда усилилось абречество, агенты Шамиля "мутили кабардинцев" и среди эфендиев выявлено большое количество выходцев из Дагестана, причем переходивших из аула в аул и занимавшихся антироссийский агитацией. Но в 1846 поход Шамиля на Кабарду успеха не достиг и в последующие годы, судя по всему, кабардинское духовенство стало национальным по "кадровому составу".
Правда, в число главных пяти сторонников Шамиля в Кабарде властями был включен некий мулла Березгов (остальные были знатные уздени), который единственный из них в документах не прошел "убитым абреком" и "был проще" и вернулся в Кабарду (с. 114).
с.57: "Предпринимались попытки основать новый аул, подобный Вольному аулу. Эта попытка была связана с планами начальства относительно будущего аула Магомет-Мирзы Анзорова, сделавшегося наибом Шамиля. Аул Анзорова предлагалось "обратить в аул вольный или предоставить подвластным его избрать для себя к переселению любые аулы", как было решено о подвластных Кожокова (?). Это мнение возникло в связи с тем, что крепостных крестьян владельцев, перешедших к Шамилю, предлагалось переселить в Вольный аул. Полковник Петрусевич высказался за то, чтобы "теперешний Вольный аул оставить без всякого увеличения его на прежнем своем месте, где он весьма нужен для всех кабардинцев, приезжающих в Нальчик или по делам службы, или по своим надобностям, которым он служит всегдашним пристанищем для квартирования". Для нового Вольного аула, население которого состояло бы из подвластных "изменника" Магомет-Мирзы Анзорова и других, ушедших к Шамилю владельцев, предлагалось "завести другой Вольный аул и самым удобнейшим для поселения его" указывалось "место на левом берегу р.Урвань, возле самого поста Урванского", которым "неправильно владел изменник эфендий Березгов".
Кстати, о Цымповых, с.58: "Аул прапорщика Якуба Цымпова (абазина) в начале 1860-х годов переселился в Турцию. В ауле остался один житель - уздень Чпагиро Цымпов. Вследствие этого он просился в аул Хасанбия Атажукина (тогда стоявший на Малке) и начальство в 1861 году удовлетворило его просьбу". А упомянутый выше хаджи Исхак Цымпов таки выселился?
c.354: ""... в прошении жителей с. Атажукина 3 (Куба) Исмаила Кармова, Асламбека Паштова, Мамрея Каракотова и Хацу Пшукова. По желанию общества и с согласия народного кадия на очередной срок был оставлен сельским старшим эфенди хаджи Гиляхстан Кармов. О решении народного кадия и предписании начальника по этому вопросу было сделано сообщение в день курмана при совершении молебствия. "Вследствие этого, - сказано в прошении, - произошло дробление молящихся на две группы: большинство общества вошло в мечеть молиться с эфендием Кармовым, а несколько лиц остались на дворе с Калмыковым". Авторы прошения ставили в вину Хангери Калмыкову, что он отказался молиться когда бывший эфенди Лукман Паштов предложил собравшимся "совершить благодарственное молебствие по поводу рождения наследника Его Императорского Величества". Отзываясь об особе государя "в высшей степени непочтительно", он, кроме того, уговаривал других не совершать молебствие, "громко начал выражать, что за православных и наследника не будем молиться, кто это выдумал закон?". По словам одних очевидцев (бывший старшина Азамат Каракотов), "якобы Хангери Калмыков не захотел сделать дуа", а другие (Мусса Коков) на заданные вопросы следователя отвечали, что ничего не знают. ... Сам Калмыков говорил на допросе, что "не было с его стороны оскорбления наследника престола".
Кстати, Бетал Калмыков тоже из этого села.
"Мулла Аблекадыр Бесленеев, который с 1848 г. был муллой аула Ахмета Лафишева, в 1853 г. получил свидетельство Кабардинского временного суда, которое давало ему право быть муллой в ауле 3ураба Хагундокова. Свидетельство не было заверено подписями членов суда, поэтому пристав Карачаевских и Абазинских народов есаул Тургиев обратился к Грамотину с рапортом, в котором высказал нецелесообразность такого назначения. При этом пристав докладывал, что в ауле Жантемирова «числится дворов 65, совокупных с Хагундоковыми, Лафишевыми и Бинашарова, где доселе управлял духовною частию эфендий Цымпов с имеющимся у него помощником, и потому Бинашарову в 5-ти и Хагундокову в 10-ти не более дворах, среди жантемировцев живущих, особых мулл и мечетей иметь почитается вовсе излишним и вредным, потому что служат к расстройству всяких общественных порядков».
Подробности нарушения «общественных порядков» пристав раскрыл в отдельном рапорте к Грамотину. Майор Хаджи Абуков, подпоручик Трамов, прапорщик Идрис Лоов и Давлет-Кири (Гирей) Клычев, уздень Беслан Бинашаров и мулла Умар Емижев, с одной стороны, и пристав Тургиев - с другой, находились в состоянии конфликта. Его причина состояла в том, что Тургиев поддерживал эфендия Хаджи Исхака Цымпова «за обычайные распоряжения» и «приверженность к русскому правительству, а другие предпочитали Цымпову муллу Сагида Биджева. Пользуясь отсутствием пристава, Абуков и его сторонники утвердили Биджева муллой, а Цымпова отстранили от должности. Тургиев, узнав о смещении Цымпова, сделал опрос населения, чтобы выяснить, сколько проголосовало за Биджева. Выяснилось, что в ауле Трамова 40 хозяев предпочитали Цымпова, а 9 - его соперника, в Жантемировом 55 - за Цымпова и 10 - за Биджева. В Лоовом ауле 64 хозяина высказывались за кандидатуру Цымпова, а 10- против. В ауле Абукова "все жители, кои составляются из вольноотпущенников и крестьян Абуковых, подали голоса быть эфендием Биджеву, а пять дворов узденей пожелали Цымпова". Голоса абуковцев против Цымпова были наверняка продиктованы нажимом майора Абукова, и только уздени аула выступили против его кандидатуры. Действительно, как указывал пристав Тургиев, «в абазинском обществе произошло несогласие, от чего могут быть худшие последствия и даже самый бунт".
Чтобы разрядить напряженную обстановку, Грамотин предписал Тургиеву освободить от должности Биджева, который призывал жителей Лоова аула, чтобы "они старались удаляться от жительств христиан, будто совокупность есть великий грех для магометан, и успел склонить более 20 семейств и сам с ними подали прошения о увольнении их на всегдашнее жительство в Мекку..."
Начальник Центра далее обязывал пристава Тургиева объявить выданный Биджеву "акт на избрание его эфендием, как бумагу, не утвержденную начальством". Назреваемый бунт был таким образом предотвращен".
Итак, получается что офицеры русской службы, дворяне, поддерживали муллу, призывавшего к эмиграции, а крестьяне - лояльного властям?
Кстати, из той же книги:
с.353: "начальник штаба войск левого крыла Кавказской линии 30 декабря 1857 г. предписывал начальнику Большой Кабарды и войск, в ней расположенных: "...потребовать от Кабардинского народного эфендия подробные сведения обо всех эфендиях и муллах, находящихся в Кабарде, с означением: 1. Кто из них по каким свидетельствам, с чьего разрешения и в каких аулах занимает должности? 2. В какой степени они по знаниям, преданности правительству и нравственности могут быть полезны на занимаемых ими местах?". Те эфендии, которые соответствовали требованиям начальства, получали удостоверения от него по представлению народного эфендия, прочих следовало заменить другими.
на страницах 356-361 Сафарби приводит составленные в 1858 году именные списки аульных эфендиев (мулл) "в разрезе княжеских фамилий Большой и Малой Кабарды". За исключением нескольких кумыков и одного аварца, а также мулл пяти малых сел Бековича-Черкасского в Малой Кабарде (населённых, судя по информации Бейтуганова, кумыками и чеченцами) - все они кабардинцы (правда, единицы похожи на натурализованных). Большинство - вольноотпущенники, но есть и уздени. А вот нас с.с.106-107 Сафарби сообщает данные архивов о собранных русским командованием сведениях по национальной принадлежности мулл в обеих Кабардах в 1843 году. Тогда усилилось абречество, агенты Шамиля "мутили кабардинцев" и среди эфендиев выявлено большое количество выходцев из Дагестана, причем переходивших из аула в аул и занимавшихся антироссийский агитацией. Но в 1846 поход Шамиля на Кабарду успеха не достиг и в последующие годы, судя по всему, кабардинское духовенство стало национальным по "кадровому составу".
Правда, в число главных пяти сторонников Шамиля в Кабарде властями был включен некий мулла Березгов (остальные были знатные уздени), который единственный из них в документах не прошел "убитым абреком" и "был проще" и вернулся в Кабарду (с. 114).
с.57: "Предпринимались попытки основать новый аул, подобный Вольному аулу. Эта попытка была связана с планами начальства относительно будущего аула Магомет-Мирзы Анзорова, сделавшегося наибом Шамиля. Аул Анзорова предлагалось "обратить в аул вольный или предоставить подвластным его избрать для себя к переселению любые аулы", как было решено о подвластных Кожокова (?). Это мнение возникло в связи с тем, что крепостных крестьян владельцев, перешедших к Шамилю, предлагалось переселить в Вольный аул. Полковник Петрусевич высказался за то, чтобы "теперешний Вольный аул оставить без всякого увеличения его на прежнем своем месте, где он весьма нужен для всех кабардинцев, приезжающих в Нальчик или по делам службы, или по своим надобностям, которым он служит всегдашним пристанищем для квартирования". Для нового Вольного аула, население которого состояло бы из подвластных "изменника" Магомет-Мирзы Анзорова и других, ушедших к Шамилю владельцев, предлагалось "завести другой Вольный аул и самым удобнейшим для поселения его" указывалось "место на левом берегу р.Урвань, возле самого поста Урванского", которым "неправильно владел изменник эфендий Березгов".
Кстати, о Цымповых, с.58: "Аул прапорщика Якуба Цымпова (абазина) в начале 1860-х годов переселился в Турцию. В ауле остался один житель - уздень Чпагиро Цымпов. Вследствие этого он просился в аул Хасанбия Атажукина (тогда стоявший на Малке) и начальство в 1861 году удовлетворило его просьбу". А упомянутый выше хаджи Исхак Цымпов таки выселился?
c.354: ""... в прошении жителей с. Атажукина 3 (Куба) Исмаила Кармова, Асламбека Паштова, Мамрея Каракотова и Хацу Пшукова. По желанию общества и с согласия народного кадия на очередной срок был оставлен сельским старшим эфенди хаджи Гиляхстан Кармов. О решении народного кадия и предписании начальника по этому вопросу было сделано сообщение в день курмана при совершении молебствия. "Вследствие этого, - сказано в прошении, - произошло дробление молящихся на две группы: большинство общества вошло в мечеть молиться с эфендием Кармовым, а несколько лиц остались на дворе с Калмыковым". Авторы прошения ставили в вину Хангери Калмыкову, что он отказался молиться когда бывший эфенди Лукман Паштов предложил собравшимся "совершить благодарственное молебствие по поводу рождения наследника Его Императорского Величества". Отзываясь об особе государя "в высшей степени непочтительно", он, кроме того, уговаривал других не совершать молебствие, "громко начал выражать, что за православных и наследника не будем молиться, кто это выдумал закон?". По словам одних очевидцев (бывший старшина Азамат Каракотов), "якобы Хангери Калмыков не захотел сделать дуа", а другие (Мусса Коков) на заданные вопросы следователя отвечали, что ничего не знают. ... Сам Калмыков говорил на допросе, что "не было с его стороны оскорбления наследника престола".
Кстати, Бетал Калмыков тоже из этого села.
